[elskov]

Хёг, оказывается, многое взял от Карен Бликсен.
Во всяком случае, их многое роднит. Эти слоистые, тяжелые фразы, тускло поблескивающие, словно таинственный минерал в свете маленького фонаря, одиноко светящегося в подземелье.
Долгие, размашистые волны были на вид обманно тверды, по ним хотелось ходить, зато страшно было провалиться в головокружительные бездны неба, в бездонные массы серебра, сверкающего серебра и матового, серебра, навсегда отраженного в серебре клубящихся миров, переменчивых и медленных, немых и невесомых. (К.Бликсен, "Сновидцы".)
Одни и те же сквозные темы- море, балет ( "Начинаешь сомневаться в падении человека и о нем печалиться, когда юная танцовщица вытворяет такие чудеса." К.Б., "Поэт". ), бескрайность одиночества.
Нечто есть общее и в постороении сюжетов- фантастических, метафорических, завораживающих, как игра теней на стене холодного зала старинного заброшенного замка в сумерки.
Даже детали порой сходятся: в рассказе "Сновидцы" упоминается вино, для которого "гроздья оставляют на лозах дольше, чем для прочих сортов. И таким образом они чуть подсыхают, перезревают, обретают особую сладость. Более того- в них проявляется качество, которое французы называют "pourriture noble" (благородное гниение)..." Ср. у Хёга в "Истории одного брака": "Это айсвайн,- сказал он.- Виноград не снимают, пока он не заболеет pourriture noble, плесенным грибком, который проделывает отверстия в кожуре... Этот похожий на изюм виноград оставляют на кустах до первого мороза. Получается очень сладкое и очень крепкое вино. Вобравшее в себя все страдания, которые претерпел виноград."
Но сказки Карен, пожалуй, страшнее и свежее: в ее времена не было удушающего влияния политкорректности.

К. Бликсен, "Поэт":

Глядя на нее, Андерс вспомнил, что раньше мысленно сравнивал ее с дитятей, ни за что не желавшим расстаться с любимой куклой, и эта кукла был он сам. Теперь же он увидел в ней куклу, боявшуюся потерять свое дитя, дитя, которое будет с ней играть, одевать и раздевать ее, млея от восторга. Бедная, бедная кукла, сирая и ничья повсюду, кроме как в его руках.

...Сердце его затрепетало при мысли о том, как может трепетать сердце.

Человек может позволить себе подобные мысли, если в душе у него есть чисто выметенная светелка и он, безусловно, единственный держатель ключа.

Был тот самый предрассветный час, когда мир, как бы стесняясь своей пестроты, сбрасывает все краски. ...И бескрасочный этот мир полон странных, несбыточных посулов.

@темы: датская литература, Книги