[elskov]

Кризис среднего возраста по-шведски.

Все, выделенное курсивом, (с), Юнас Гардель.

Книга называется "Вот так уходит день от нас, уходит безвозвратно".

В этом году нам исполняется по тридцать три года.
Столько же было Христу, когда его распяли.
Христос успел изменить мир. У него неплохо получилось. Браво!
А что успели мы? Когда мы хоть что-нибудь начнем успевать?
Надо, впрочем, учитывать, что средняя продожительность жизни во времена Христа была гораздо меньше.
Ему надо было торопиться.
А у нас есть еще время. Вроде бы есть.

Сестры Анна и Пия, муж Анны Хокан. Это им по тридцать три.
У Пии нет работы, нет парня, нет собственной квартиры, зато она закончила факультет культурологии. Пия не может позволить себе красить ногти синим лаком, потому что это не принято в ее возрасте, и страдает от того, что у нее нет мужа и детей- потому, что в ее возрасте принято их иметь. Пия привыкла к тому, чего нет. Тем не менее ей требуются антидепрессанты.
У Анны есть муж и двое детей. Она оглядывается вокруг- и не может понять, откуда все это взялось, и зачем, и почему именно это. Она пытается хоть раз выбрать не то, что выбирает всегда. Но это ей не удается. Спустя десять лет брака она все еще считает мужа самым привлекательным мужчиной на свете, и тем не менее пропасть между ними растет. Страшно подумать, как с тобой можно жить!
А потом они понимают, что они не думают, а живут. И эта жизнь- такая, какая есть, и такой останется, теперь уже навсегда. И значит, надо изводить друг друга и терзать в гневе и отчаянии.
У Хокана есть любимая работа, жена и двое детей. Иногда он совсем не любит Анну- потому что невозможно любить человека, который может купить салат по цене сорок шесть крон за кило. Однажды он забирает детей и уходит от жены. Но никто так и не узнает, что он уходил, потому что он не набрался смелости никому об этом сказать, а через пять дней вернулся. Это рассказ не о том, что произошло. А о том, чего не произошло. О том, что составляет большую часть жизни наших героев.
Правдивая история о том, чего не случилось.

От такой тоски люди зажигают звезды.

И все это- на фоне Рождества. Все собираются на праздник у мамы с благим намерением хотя бы сделать вид, что мы нормальная семья. Но из этого ничего не получается. Очевидно, как всегда. Рождество- не праздник семейного единения, а день скандалов и ссор, и вот сидят они, каждый со своим чеком, и молчат, чтобы не выплеснуть наружу горечь и разочарование, потому что все-таки Рождество, а они одна семья, родные люди, любящие друг друга. Это их жизнь, они такие, какими стали; этим их жизнь ограничивается и на том заканчивается. Будь оно все проклято.
На рождественском вечере у мамы Анны и Пии высняется, что у девочек есть брат, Калле. О нем упоминается только один раз, вскользь, как о спасшемся посередине списка погибших. Очевидно, потому что он- гей, он живет в Нью-Йорке, он- из племени Нила Армстронга.
А эта часть Земли принадлежит Базу Олдрину.
Серое небо нависло над Швецией.
Серое небо, серый пейзаж.
Заброшенные металлургические заводы, заколоченные приходские дома, закрытые бензоколонки. На каждом втором доме- вывеска "Продается". Дорога петляет по стране, которая когда-то существовала.
Программы поддержки частных инициатив обустройства регионов, дух предпринимательства. Швеция должна жить дальше. ...
Серое небо нависает над Швецией. Над каждым городком и поселком страны, над супермаркетами "Виво" и букмекерскими конторами АТГ, над пиццериями и видеопрокатами, над спортивными обществами и зданиями свободной церкви.
Наша гордость. Наша горечь.
Поликлиники и библиотеки, стоматологические клиники и музыкальные школы. Вот такая обустроенная жизнь, которая должна чего-то стоить. Ведь должна она чего-то стоить.
...
Кто помолится за заблудившийся народ? Кто сложит ладони, падет на колени и прошепчет: Господи Иисусе Христе, будь милостив к нам!
Вот они мы, Господи, не ведаем, что творим, не знаем, что с нами творится.
Как нам жить дальше? Куда нам идти?

В книге много цитат и параллелей из Библии.
Вечные вопросы, осложненные национальным колоритом...

@темы: шведская литература

Comments

[Balda]

Добро пожаловать в клуб!
Ну, тогда ты всё знаешь, про шведов и Швецию.
Он мрачный, этот клоун.
Ведь есть и ромашковые луга, и сосновые леса, одуряюще пахнущие после летней грозы, и розовый туман над озёрами по утрам. Наполненный мазками парусов горизонт, где море синее-синее, пахнет рыбой, и чайки кричат пронзительно.
Но нет, серое небо над серой страной, это им надо, чтоб ужасно жалеть себя, неудачников. Бедных и несчастных. Да! И антидепрессанты!
Понятия не имею, как это всё сочетается. Но у каждой нации свой прикол. Русские, навеки разорваные между востоком и западом, немцы, с их вечной раной Второй Мировой, ну, и шведы, с их антидепрессантами. У каждого- своё.

[elskov]

Ведь есть и ромашковые луга, и сосновые леса, одуряюще пахнущие после летней грозы, и розовый туман над озёрами по утрам. Наполненный мазками парусов горизонт, где море синее-синее, пахнет рыбой, и чайки кричат пронзительно.

Прекрасно.
Может, тебе книгу про Швецию написать? Аборигены, наверно, не одобрят такого взгляда на их родную серость. Зато красиво выйдет.

[Zinder]

Меня всегда удивлял феномен Астрид Линдгрен. На общем фоне. Еще с тех далеких пор, когда единственной шведской литературой, доступной в этой стране были детективы.

[elskov]

Zinder
А какие шведские детективы здесь были?
Я не знаю никого, кроме Валё, и того не читала. Ну, Манкелль теперь появился, тогда-то его, наверно, не было?
А еще всегда была Сельма Лагерлёф, сказка ее, по крайней мере. Тоже довольно жизнерадостно.

[Zinder]

Ну, дуэт Валё/Шеваль в первую очередь, их переводили довольно активно за социальный заряд. Блом, Мария Ланг и кто-то там еще, я уж и не упомню. Собственно, кроме Валё, издававшегося отдельно, по рукам ходили два томика шведских детективов, и в семидесятых-восьмидесятых это было все из общедоступного современного.
Про Лагерлеф я и забыла вовсе. Впрочем, ее я знала только по мультфильму, книга моим родителям не попалась.

[Balda]

Zinder , Астрид Линдгрен, это, наверное, не исключение, а подтверждение правила- пишет-то она про "счастливое детство". Вот детство у шведов- счастливое, беззаботное, а вот как человек к среднему возрасту подбирается, так и начинает его давить собственная несостоятельность (они так думают). Ромашки на лугу- в детстве, там и А. Линдгрен, серое небо над серой страной- во взрослом возрасте, за это уже остальные писатели ответственны. Мне кажется.

[Zinder]

Balda
Да, наверное, секрет именно в этом. Просто она так разительно отличалась по духу и букве от "остросоциальных" детективов, что это сразу бросалось в глаза.