talar du om varg, då kommer han
— Очень трудно отвести глаза от нападающих и мяча и не сводить глаз с вратаря,- сказал Блох. — Надо оторваться от мяча, а это прямо-таки противоестественно.
Программный принцип прозы Хандке.
Его герой- вратарь. Нападающих, мяч, скользкую траву, подножки и травмы придется дописывать в ходе чтения.
Для русской литературы (которую австрийский автор явно принял к сведению), извечно озабоченной вопросами "Кто виноват?", "За что?" и "Что делать?" и впрямь противоестественно.
И с непривычки чувствуешь себя легче и идешь вприскок, как будто на ходу сбросил груз.
Хандке сказал в одной из интервью, что берет для изображения "лишь внешнюю поверхность и внутреннюю глубину", цитата может быть не точной, но смысл тот, срединный пласт, этакое жизненное сало, отсутствует, и от перепадов температур порой начинает трясти.
Тем более, что многое автобиографично и жестко автобиографично, несмотря на писательский и, возможно, человеческий нарциссизм. Как будто он удаляет сам себе аппендикс и одновременно не может не любоваться на свой живот.
В плюсах то, что это настоящая, живая классика, в отсутствии современной русской классики читается с придыханием.
В минусах, однако, то, что дедушка Фрейд ударил по голове всю немецкоязычную литературу, и не только, но ее- особенно, и этот пыльный мешок застит глаза так же, как в русской литературе- пресловутое "среда заела".
И в еще каком-нибудь математическом знаке- необыкновенно сложные отношения с языком, который сам по себе- один из героев повествования.
читать дальше
Программный принцип прозы Хандке.
Его герой- вратарь. Нападающих, мяч, скользкую траву, подножки и травмы придется дописывать в ходе чтения.
Для русской литературы (которую австрийский автор явно принял к сведению), извечно озабоченной вопросами "Кто виноват?", "За что?" и "Что делать?" и впрямь противоестественно.
И с непривычки чувствуешь себя легче и идешь вприскок, как будто на ходу сбросил груз.
Хандке сказал в одной из интервью, что берет для изображения "лишь внешнюю поверхность и внутреннюю глубину", цитата может быть не точной, но смысл тот, срединный пласт, этакое жизненное сало, отсутствует, и от перепадов температур порой начинает трясти.
Тем более, что многое автобиографично и жестко автобиографично, несмотря на писательский и, возможно, человеческий нарциссизм. Как будто он удаляет сам себе аппендикс и одновременно не может не любоваться на свой живот.
В плюсах то, что это настоящая, живая классика, в отсутствии современной русской классики читается с придыханием.
В минусах, однако, то, что дедушка Фрейд ударил по голове всю немецкоязычную литературу, и не только, но ее- особенно, и этот пыльный мешок застит глаза так же, как в русской литературе- пресловутое "среда заела".
И в еще каком-нибудь математическом знаке- необыкновенно сложные отношения с языком, который сам по себе- один из героев повествования.
читать дальше
